У меня сегодня день странной ностальгии.
Помню, однажды в школе (ещё в начальной школе, кажется) нам дали небольшое задание - в двух словах написать: что бы мы сделали, если бы получили волшебный предмет, исполняющий любое желание. До этого мы сталкивались с подобной ситуацией в литературе - и обычно всё оканчивалось тем, что как только персонаж наконец понимал: любое означает любое, в том числе "хочу, чтобы все мои желания исполнялись" - волшебный предмет самоуничтожался: вроде как многого хочешь. Подобная мораль не то чтобы совсем не находила во мне отклик - но всё-таки всегда было обидно: почему персонажи всегда желают какую-то ерунду, забывая о важном? А как только они начинают думать немного глобальнее - всё веселье заканчивается...
Мои одноклассники в основном написали эту самую ерунду - но меня это скорее даже порадовало. Это была начальная школа - но это была поздняя начальная школа: ребята входили в подростковый возраст и старались казаться взрослее и циничнее, чем они есть на самом деле. Поэтому меня приятно удивило, что многие на этот вопрос ответили просто "мороженое" - причём ответили искренне, не для учителя: этот вопрос тогда горячо обсуждался. Не ожидала)
Я не помню, о каком точно предмете стоял вопрос: какой-то предмет одежды, кажется - допустим, это была шапка) Так вот, я тогда написала "если бы у меня была волшебная шапка, которая исполняет любое желание, я бы всё равно её не надевала" - и, вспоминая этот ответ сегодня, удивляюсь сама себе) Наверное, если бы я отвечала на этот вопрос сейчас, я бы (в стиле наглых героев из произведений моего детства) ответила "всемогущество" - не столько ради вечных ништяков себе любимой и не столько ради мира во всём мире, сколько ради постоянной возможности всё исправить: чтобы ошибки не были такими непоправимыми. Но тогда я настолько... не просто верила - доверяла Богу; настолько верила в себя - что просто решила: нафиг все эти желания! Наверное, тогда мне это казалось нечестным и даже кощунственным - получить всё с помощью какой-то волшебной шапки. К тому же, как я уже знала из литературы, волшебные предметы имеют свойство подводить и самоуничтожаться))
Это потом, несколькими годами позже - когда у меня начался невроз и появились мучительные навязчивые образы, когда случился первый кризис веры, когда одно... школьники (в основном не одноклассники) стали постоянно издеваться надо мною, когда от меня отрёкся близкий человек и т.д. (подростковый возраст редко проходит гладко - всё это свалилось на меня практически одновременно) - я была уже не против помощи от какого-нибудь волшебного предмета) Может быть, именно из-за сложного подросткового периода сейчас я чувствую себя почти счастливой - хотя многим моя нынешняя жизнь показалась бы неважной: я никак не могу устроиться на работу; учусь в хорошем учебном заведении - но не в том, о котором я мечтала; у меня немного друзей и нет любимого человека (хотя последний пункт в данный конкретный момент жизни беспокоит меня меньше всего - при всём уважении к людям, которые смотрят на вещи иначе). При всём при этом я чувствую себя спокойно - как будто бы получаю весь тот покой, которого у меня не было, когда я была подростком. Приятно) И всё-таки...
...всё-таки иногда я действительно завидую той уверенности и тому доверию к Богу и к себе, которые были у меня в детстве. Поймите правильно: я и тогда была не особенно хорошим человеком - я была самоуверенной, наглой, завистливой и жаждала внимания куда в большей степени, чем сейчас. И проблемы у меня тогда вполне себе были (поэтому я очень не люблю мифы о беспроблемном детстве). Но вот эта вот уверенность - она тоже была.
Понесло меня) Вообще-то у меня была мысль написать о произведениях, которые я читала в детстве - в том числе и не совсем походящих для детей: но, видимо, героиня, четвертующая собственных братьев и в целях конспирации надевающая на себя лицо убитого ею (без какой-либо причины кроме этой самой конспирации) человека; царевна, заставляющая героя целовать корову под хвостом (и прощённая за это!); шакал, из лучших побуждений заморивший жену голодом до смерти, и медведь, который был настолько плох, что его отказались хоронить, останутся до другого раза)